[indent] В жизни, которую теперь Джоанна с легкостью могла бы назвать “прошлой”, она была тусовщицей и душой компании. Англичанка обожала вечеринки и терпеть не могла сидеть дома. Каждую свободную минуту она старалась провести в компании, в очередном баре или в чьей-нибудь квартире, принимая за повод к празднеству любое, отмеченное в календаре событие. Для веселья при этом Данте требовался не столько алкоголь, сколько общество, ее пьянили чужие голоса, вдохновляли чужие истории, даже нытье приятелей и то не угнетало, даже напротив - в нем она ловила особое наслаждение. Лишь в такие моменты она чувствовала, что жива и что ей есть еще к чему стремиться.
[indent] С наступлением беременности все это, конечно, сразу пошло на убыль, и Джоанна стала замечать, что ее настроение стало часто портиться, и раздражалась она больше обычного. Семейные склоки участились и крепко вросли в обиход. Врачи говорили меньше нервничать, но социальный застой был для Данте словно триггер, он выводил ее из себя, и она взрывалась как петарда. Ее муж был уверен - дело в гормонах. Пройдет пара лет, и Джоанна снова станет такой, как прежде. Вот только сама девушка не хотела ждать сколько-то-там-лет, чтобы вернуть себе прошлую жизнь. Она хотела ее здесь и сейчас, но понимала, что сделать это невозможно, не предприняв меры, на которые было невозможно отважиться.
[indent] Джоанна не хотела избавляться от своего ребенка и не хотела потерять мужа. Она любила обоих. Но случилось то, что случилось - они оба покинули ее жизнь. То, что у Данте осталось, было многим меньше того, что она рассчитывала получить обратно после родов, а социальная жизнь схлопнулась до размера игольного ушка. Впрочем, впервые ей было на это наплевать. С момента аварии англичанка вообще потеряла охоту к какому-либо виду общения. Будь ее воля, она и вовсе ударилась бы в затворничество, вот только организм, по старой памяти, требовал от нее хоть изредка появляться на людях и восполнять потребность в обмене информации.
[indent] Джоанна подчинялась голосу своего разума, хоть и неохотно. Сбегая в Ситку, она надеялась, что заключает сделку: мнимое отшельничество за мнимую социальную жизнь, но ошиблась. Здесь она чувствовала себя еще более окруженной жизнью, чем когда находилась в Нью-Йорке, из-за тесной близости местных жителей друг к другу. Никаких тебе тайн, никакого уединения. Все твое грязное белье вывернуто наружу и выставлено на всеобщее обозрение. Ни единого шанса, что тебя оставят в покое, разве что… уехать в еще большую глушь, туда, куда точно ни один нормальный человек не сунется.
[indent] Данте сбавила скорость и свернула с дороги. Обочина была густо занесена снегом, такие маневры были опасны и полны неприятных сюрпризов в виде скрытых глубоких канав и ям. Без помощи из них не выбраться, а здесь, в этой части Ситки, получить ее было бы неоткуда: телефон почти не ловит, а машины проезжают дай-то бог раз в несколько часов, а то и вовсе раз в сутки. И все же Джоанна доверилась удаче и свернула. Благо удача ей улыбнулась.
[indent] Остановив “Жука” у обочины Данте тяжело вздохнула. Она всматривалась в бело-голубую снежную даль, полностью опустошая свои мысли. Рук с руля так и не убрала, мотор не заглушила. Просто сидела так в одиночестве, ожидая сама не зная чего, а это “что-то” все никак не приходило. Она усмехнулась. Вот она, великая нью-йоркская тусовщица. Сбежала в какой-то богом забытый лес, от любых признаков общества, чтобы побыть один на один со своими мыслями и разъедающим изнутри чувством вины. Теперь только так Джоанна чувствует себя в безопасности, только так она избавляется от всего дерьма, что накопилось в ней с прошлого раза, и только в таких местах к ней возвращается чувство покоя, или, по крайней мере, его краткосрочная иллюзия. Этого хватает на какое-то время, потом Данте снова возвращается в город и закутывает в магию своего двуличия всех, кто попадается в поле ее зрения. А потом цикл повторяется, и она снова и снова сбегает в какую-нибудь глушь вроде этой, чтобы скинуть с себя лишний вес скопившегося груза. Очевидно так теперь будет всегда.
[indent] Джоанна всхлипнула, и ее руки бессильно соскользнули с руля. Она провернула ключ зажигания, чтобы выключить двигатель, расстегнула ремень безопасности и свернулась калачиком в кресле, вслушиваясь в тихие подвывания начинающейся метели. Пара часов. Ей нужна всего лишь пара часов.